Человек предполагает,
А судьба располагает,
Не узнать дороги наперед.
Завернули нас с маршрута,
Плохо стало там кому-то,
Мы кладем в виражик вертолет.
Как сто лет назад, в Афгане,
В правой чашке друг мой, Ваня
Между нами Саня - бортовой.
И усталой стрекозою
Над бескрайнею тайгою
Мы жужжим, и фронт здесь - грозовой.
Где-то в прошлом пушки, танки,
Можно жить и на гражданке,
Главное - чтоб только лишь летать.
В мирном небе есть заботы -
Хватит нам и здесь работы.
Ведь не всю же жизнь нам воевать.
Снова пашем сверхурочно -
Нам в больницу нужно срочно
Вывести кого-то из тайги.
И находим мы средь елок
Богом брошенный поселок,
Домики как бабушки-яги.
Ветер сильный на посадке -
Не в первой нам, все в порядке, "Быстро, фельдшер, объяснишь потом!
Что, аппендицит случился?
Парень, вон, в живот вцепился,
И девица... тоже с животом."
Мальчик-фельдшер слишком бледный,
Первый раз летит он, бедный. "Шестеро нас, что тут поднимать!"
А когда-то, было дело,
Приходилось под обстрелом
Взвод на борт нам с Ваней принимать.
Навсегда мне, Саня, жалко
Тех мальчишек, что вповалку
Мы перевозили за рекой.
А теперь мужик в салоне,
Как трехсотый, тихо стонет -
Об одном подумаем с тобой.
Знаем, все в порядке будет,
Парень точно не забудет
Этот наш внеплановый полет.
Что-то там ему отрежут,
Будет жить в тайге, как прежде,
Может, нас когда-то помянет.
На сносях у нас девчонка
Голосит ну так уж звонко "Саня, быстро, что там, доложи!" "Командир! Отходят воды!" "Прилетели, это роды!
Мы ж не проходили тренажи..."
Девка в воздухе рожает,
Нас засветки окружают,
Бедный фельдшер проглотил язык.
Примет Санечка младенца,
Замотает в полотенце,
Прокричит нам радостно:"Мужик!
Мужик!"
Работяга наш МИ-8
От грозы нас всех уносит,
Снова мы как будто на войне.
С Ваней мы переглянемся,
Знаем точно, что вернемся -
Мы ж теперь обязаны вдвойне.
Человек предполагает,
А судьба располагает
В этой жизни абсолютно всем.
Вылетали нынче трое,
Нас маршрут потом удвоил,
А в итоге прилетело семь.
Вылетали точно трое,
Нас умножили на двое,
А в итоге оказалось... Семь. Хех
"Вот седьмой орет, ну, мужик!"