В бронзо – лагерной пыли, плесень серых бараков.
Лай собак да интриги и конвойный наряд.
Всё замерло сразу, остановилось мгновенье
И казалось, что время, повернёт всё назад.
За забором конвой, у железной дороги
На этап подгонял, не судимых детей.
Братишек, сестрёнок из тёплых постелей
Этапировал Берия в бездну спецлагерей.
Мальчонка еврей, прижимал к сердцу скрипку
Вместо хлеба в кармане, носил канифоль.
В этих детских глазах, отраженье печали
И вопрос, ну за, что мне страданья и боль.
Как свеча в темноте, разрывая пространство
Заиграла вдруг скрипка незнакомый мотив.
В запылённых очках, черноглазый мальчишка
Хрупкими пальцами, ласкал нежно гриф.
( Музыкальный проигрыш)
На крышах бараков, замерли зэки,
Слезою прошибло суровый конвой.
Песню про маму, пела рядом сестрёнка
Не надо их в лагерь, отпустите домой.
Не выдержав голод, беспредел и страданья
На последнем дыханье, пал лицом он в песок.
К сердцу прижал, как свободы надежу
Детскими ручками, скрипку он и смычок.
Заплакали тучи, обняла сестрёнка
Из кармана в песок, упал канифоль.
Плакал конвой, плакала зона
Ни с чем не сравнить, души детской боль.
Прошло много лет, и не раз я судимый
На звезду скрипача, из ромашек венки.
Приношу как смогу, а как звали не знаю
Остались на память, канифоль и очки.
Когда плачет скрипка, по душе моей бритвой
Отдал бы ему, свой последний паёк.
Был еврейский пацан, настоящий братишка
Он с сестрёнкой делил, свой казённый кусок.